Мои маленькие эссе о жизни

ЧЕЛОВЕК ВЕЛИКОЙ СИЛЫ

Жаркий августовский день…Я бреду по одной из центральных улиц своего города и пытаюсь предвкусить наступление грядущей осени. Славный праздник души моей…Аромат прелых листьев, легкий бриз с моря и пустая набережная, по которой так приятно пройтись, задумчиво размышляя о таком забытом разумном, добром, вечном…Уже не будет вечно гремящей музыки, противного до тошноты запаха чебуреков и шашлыков и толп отдыхающих, бесстыдно разгуливающих в плавках и купальниках по набережной, на которой в свое время писал картины Иван Константинович Айвазовский, творил сюжет своих «Алых парусов» Александр Грин, и задумчиво прогуливался Афанасий Никитин, будучи в своем «хожении за три моря 5 дня ноября 1474 года».
Тишина и покой.…Вот, чем грезит моя душа на исходе жаркого лета. Потому, как только эти две составляющих могут помочь мне заниматься любимым делом, - изучением истории и многих других наук, которыми я «болен» с детства. Именно это сочетание может вернуть меня в то равновесие, когда я, наконец, смогу сосредоточить свои мысли на тех гранях непознанного, которые, глубоко, будоражат мою голову.
Искренне хочется прожить свою жизнь не зря…Хочется оставить после себя какие-то знания, которые будут полезны людям, знания, которые будут повергать других в изучение непознанных тайн, так же, как и меня в свое время, когда будучи первоклассником, я впервые в руки взял книги, суть которых пытаюсь разгадать и по сей день…Нет, я никогда не метил в самые умные и самые просвещенные, хотя как не досадно, но, многие люди и по сей день думают, что все знания, которые я вобрал в себя от самого рождения, служат мне лишь для того, чтобы самоутверждаться в жизни и показывать другим их бездарность. Глупая точка зрения, но увы, я ничего не могу с ней поделать, это восприятие людей самих себя, разве я могу переубедить их в обратном, если они сами того не хотят? Слишком похоже на исповедь…Стереть, забыть эти строки? Нет, наверное, не стоит, ведь тогда люди не смогут понять моих мыслей, которые я хочу вложить в них, не смогут понять стремления моей души, а разве стоит тогда что-то писать?
Очень часто вспоминаю ушедших классиков, которые повествовали о злыднях нашей жизни…И ведь не зря писали, потому, как истинные порывы души человеческой, так же, как и ее глубокие прорехи не меняются с течением столетий, веков и цивилизаций. Наверное, одним из самых близких мне по духу есть Ги Де Мопассан. И отнюдь не его новеллы о любви, блистающие яркими красками безудержных чувств, нет, скорее его жизненные повествования, в которых он пытался пробудить в человеческом существе такие благодетели, как сострадание, участие в беде абсолютно безликих простых людей и понимании такой мимолетной истории, как жизнь. Я искренне благодарен ему за его творчество. В моем юношестве оно позволило мне избежать от воспитания в себе одного из нелицеприятных качеств – лицемерия. Я рад, что не «заболел» им и по сей день, хотя приятного от этого в жизни получил мало, но, тем не менее, рад, что моя душа избавлена от подобной гадости, и от этого светло.
Светло и жарко, как в этот день…Я не спеша прохожу мимо кондитерского магазина с красочным названием «Белая акация». Наверняка, многие бывавшие в Феодосии посещали его, дабы усладить свой организм различными сладостями, украшающими его многочисленные витрины.
На крыльце магазина стоит невзрачный человечек, продающий местные газеты. Таких людей в городе великое множество, в основном это пенсионеры и …инвалиды. Люди, чей прожиточный уровень благодаря «независимости» моего «гордого» государства лежит ниже черты бедности. Но это бесконечно великие люди, не смотря на то, что их имена будут блистать лишь на кладбищенских табличках. В их честь не назовут улицы и не поставят при жизни памятники, их именами не назовут города и корабли, и, тем не менее, они, великие люди. Безысходность и равнодушие сделало их такими, эти пороки души человеческой, равно, как и нашего общества заставили их презреть позор, позор собственной жизни и моей страны, в которой люди с сединой в голове и ступающие на костылях инвалиды, являются не почитаемыми, а оскорбленными и униженными…
Я обращаю взгляд на человека, стоящего на крыльце и невольно останавливаюсь. Тщедушное хрупкое тельце иссушено болезнью, тяжелой болезнью, - церебральным параличом. Трясущиеся руки, выкрученные в суставах, худые, подгибающиеся ноги, наклоненная в сторону голова с застывшим выражением лица, - все говорит об этой страшной болезни. На вид человеку лет 40-45, однако, зная не понаслышке, сколь часто болезнь повергает измученный организм в старение гораздо раннее предназначенного срока, не берусь утверждать возраст безоговорочно. На плече человека большая сумка, набитая свежими газетами. Он пытается распрямиться под ее тяжестью, несмотря на свое физическое состояние, однако так и остается сгорбленным, устремляя свой взгляд в мимо проходящих людей.
Рядом с ним, стоит табличка «Помогите на лекарства».
Я останавливаюсь напротив, и машинально залажу в карман, пытаясь найти какие-то деньги, хотя знаю, что в кармане пусто и денег хватит лишь на маршрутку обратно домой. Подхожу к человеку, и молча, пытаюсь засунуть в его сумку пять гривен, все, что валялось в моем кармане.
Его взгляд преображается, он распрямляет уставшую спину, и его рука, неожиданно, с силой, останавливает мою попытку засунуть деньги в маленький кармашек. Он смотрит на меня с искренностью, от которой слезы наворачиваются на глаза, и, заикаясь, говорит «Н-нн-нет», при этом отталкивая мою руку.
Я испытываю некое замешательство, коим никогда не страдал, не страдал, когда кувыркался в БТР-е со своим ротным, когда попадал под шквальный автоматный и пулеметный огонь не в совсем благоприятных географических точках нашей земли, а здесь на меня нападает ступор…Я пытаюсь силой засунуть деньги в карман, но человек непреклонен и противоборствует мне с силой, не меньше моей.
В этот момент на крыльцо выходит уборщица из магазина. Видя наше противоборство, она говорит:
- Он не возьмет деньги просто так, предлагали не один раз, купите у него газету.
В душе аврал…Я смотрю на этого бедного несчастного человека, глубоко пораженный его силой духа. Он не возьмет деньги…Он, еле стоящий на крыльце, стоящий не один день с утра и до вечера (по словам продавцов), он, который каждый день, превозмогая нечеловеческую боль, заставляет себя подняться с кровати, для того, чтобы своим трудом и в своем состоянии заработать себе деньги на лекарства…
Я, молча, покупаю у него газет на свои злополучные, так и не принятые им просто так пять гривен, жму его высохшую худую искалеченную болезнью руку, и едва сдерживая свои чувства, иду пешком домой.
Вот ведь жизнь…Почему же она не дает шанс таким людям быть счастливыми? Для чего они обречены на пожизненные мучения? Лишь для того, что кто-то с небес решил, что только через испытания душа становится светлой и непорочной?...
Запах аллеи, пьянит ароматом китайских акаций, распустивших свои розовые венчики, спускающиеся сумерки навевают душе воспоминаниями о первой любви, но я мыслями нахожусь сейчас рядом с маленьким человеком, стоящим на крыльце кондитерского магазина…Таким гордым и великим, человеком Великой Силы Души Людской…И от этого на душе светло и жарко...